Прикосновения Ниоби были столь милы и приятны, что Мирелит едва не вздрогнул, ощутив её пальцы на своей коже и то как они вычерчивали всяческие узоры. Стоило ей прикоснуться к его шрамам и Лит инстинктивно положил свою ладонь на её ладонь, однако не грубо, не позволяя девушке останавливаться. Пока она, влекомая страстным желанием, гладила его кожу, он тихо лицезрел её лицо, слегка пухлые губы, отблескивающие в свете пламени… глаза. О да, в её глазах он тонул, как упавший за борт моряк, но не сопротивляясь силе стихии, позволяя этой бездонной, чистой голубизне поглотить его всего. В этих прекрасных глазах Ниоби он ощущал себя птицей, парящей в бескрайнем голубом небе, не желающей опускаться не на миг, даже ради того, чтобы схватить цепкими лапами полевую мышку, если бы только этой мышкой не была Ниоби и то дабы спасти её от клыков какого-нибудь лютого зверя. Да… Мирелит на миг вообразил её мышкой, а хозяина тем самым волком и теперь эльф ещё сильнее возжелал диким и крупным орлом обрушиться вниз и расцарапать острыми когтями ему глаза.
В своих ассоциациях и в разыгравшемся воображении мужчина упустил то мгновение, когда Ниоби наклонила голову, частично окутав его лицо зеленым бархатом, прядями своих волос, вынудив вдохнуть запах, напомнивший ему лесную поляну и высокую, растущую на ней траву, что щекотала его щеки, виски, шею, когда он любил лежать на ней. Быть может Ниоби и была той зелёной, весенней травушкой, вызвавшей в его сердце сильные колебания, наполнив грудь и живот невероятным чувством волнения, но и радости, влечения. В конце концов, окончательно Мирелита добил её поцелуй… нереальный, невообразимый, ласковый и нежный… приятный. Он умел умел сражаться, знал, как убежать от гоблинов, как обмануть злую ведьму или напугать крупный отряд разбойников, сняв кожу с их товарищей, подвесив ногами кверху на дереве, но это… это… для него было непривычно. Он ощущал подобные эмоции, ощущал подобное влечение, однажды - слишком давно, чтобы помнить и слишком по другому, чтобы воспользоваться этим опытом. У него были связи, были знания, но все они носили столь простой и краткий характер, что Ниоби быстро выбила всю эту нелепую дурь прошлого из его головы. Может быть это и есть любовь эльфов? Была ли это вообще любовь или однажды они разойдутся своими путями, как и он однажды с другой женщиной, что до сих пор не забыла его поступка? Но сейчас он мог не бояться, не бояться времени, если только кто-то насильно не заберет у него чародейку, ведь они оба были эльдалиэ - народом долгожителей, мудрым народом, знающими и способных ценить как жизнь, так и созданий, окутанных ею. Неважно, как жила Ниоби, что пережила и какой горький опыт получила, будучи рабыней, ведь она всё равно оставалась тауэмарцем, дитём леса, его лугов, его чащоб, его опушек и полян. И она не забыла…
—
Ты как зелёная гвоздика на ветру… — тихо прошептал он, не думая произносить эти слова вслух, но под неким незримым напором они сами покинули его уста, но не смутили. Теперь он понял, что и кого хотел защитить, а главное от чего и как. Не только он пережил много неприятных сюрпризов, которые, подобно бревнам, вечно норовили попасть в колёса жизненной тележки тёмнокровного. Но и Ниоби была достаточно измученной, несчастной и уставшей от такой жизни созданием с истерзанной, от вечных и ненасытных желаний негодяя, душой. Теперь и ему хотелось подарить ей тепло, уют, ласку и… любовь?
Его ладони неожиданно для него самого потянулись вверх, аккуратно легли на светлую кожу щёк, а тонкие пальцы затронули покрытые яркими веснушками скулы. Дальше… дальше он немного растерялся, не зная, что делать, но инстинктивно, следуя некой геометрической правильно подарил её подбородку такой же нежный поцелуй, коему и был удостоен ранее, но на этом не остановился. Они приподнял голову и вскоре его губы слегка коснулись её губ, нижней их части. Это было… немного неудобно и может быть чуточку смешно, но он старался и всё же, его лик неожиданно озарила улыбка, слегка демонстрирующая ряд белых зубов и он легонько рассмеялся. Впервые за долгое время, это был очень чистый и искренний смех от него. Щёки горели, сердце бешено билось, да и всего его пробил лёгкий озноб от возбуждения, однако он действительно почувствовал себя, в это мгновение счастливым.
***
За окном гудел ветер, вьюга осыпала землю тысячами снежинок, но целой дюжине банри это не помешало наблюдать через окно, сквозь узкую полоску в занавесках за очень, по их мнению, милым зрелищем. Они начали спорить друг с другом о чём-то. Один из них, обладатель красного колпачка на голове с белой пампушкой на кончике шапки то ли из чей-то шерсти, то ли сшитой из какого-то растения, начал творить магию. Сначала они хотели было подшутить над двумя похотливыми, по мнению одного из них, эльфами, но когда тот самый “один” получил от другого жирную такую оплеуху, как от банри, все уняли свои глупые и комичные аппетиты.
—
Давайте творить волшебство! — сказал банри в красном колпаке, взмахнув хрустальной голубизной своих крыльев.
—
Творить волшебство! — подхватили остальные. Разумеется, Ниоби и Мирелит не могли их услышать, а если бы и услышали, то было бы это что-то напоминающее звон колокольчиков или ещё чего, что нормальной речью то и не назовёшь.
—
Мастер грёз тут, господа! — сказал лидер и на край подоконника воспарил один причудливый банри, едва не снесенный порывом ветра к чёртовой матери куда-то тлеющему кострищу во дворе дома, где закутавшись в тёплые плащи сидело двое темнокровных, спорящих о том, как надо потрошить орка, чтобы приготовить вкусно и получить сочное, а не прочное, как металл мясо - разумеется они шутили, никто из эльфов в здравом уме не будет есть орка. В конечном итоге эльфы что-то запели про картошку и сиропчик…
—
Раступитесь, болтливые бабочки! — важный и вальяжный, как хер бумажный, произнёс “Мастер грёз” и принялся чародействовать.
***
Мирелит и Ниоби не успели и глазом моргнуть, как оказались в том же положении, что и прежде, но уже не в своей комнате, а на берегу бескрайнего, звёздного озера - да и звёзды были повсюду, как в воде, так и в небе. Рядом стояло высокое дерево, на котором уместился голубой, маленький человечек, с любопытством наблюдающий за ними - но они его не видели, так как этот голубой чертёнок спрятался за одной из веток.
—
Мне это снится? — подивился эльф, но отчего то не ощутил чувства тревоги или страха. Будь он волшебником, то возможно понял бы или почувствовал таящуюся во всём происходящем магию. Однако, смекалистый и гибкий ум Мирелита уже предположил, что они стали с Ниоби жертвой иллюзии, пускай приятной и красивой.
—
“Ну и что!” — сказал он себе. Какая-то чужая шалость, колдовство не являлось помехой, да и не должно было ей быть в его симпатии и нежности к Ниоби. Ещё не успел ранее отряд вступить в этот дом, как их предупредили, что тут они могут столкнуться со всяким множеством безобидного волшебства, да и совсем неподалёку жило целое семейство зимних банри, склонных к шалости и всяким шуткам. Может быть это они?
—
Тебе не страшно, Листочек?— с нежностью в голосе обратился он к Ниоби, глядя снизу вверх и не отпуская своими ладонями её щёк.